Драматургия в геополитике, или Как пройти путь от ремесленника до автора
1
Пакистан является многонациональной, густонаселенной, монолитной в религиозном плане страной, обладающей ядерным оружием и расположенной на пересечении интересов более сильных игроков: Индия, Китай и Иран. Обстоятельства и факторы таковы, что говорить о стратегии и сильной субъектности не приходится, но рассматривать различные варианты будущего данной территории необходимо
Разделение Британской Индии на преимущественно индуистскую Индию и исламский Пакистан («земля чистых / правоверных») в 1947 году было во многом опосредовано британской политической культурой и спровоцировано колониальными властями. Попытка сохранения единства Большой Индии, построения изначально светского государства, где все общины и народы смогут договориться (мусульмане составляли бы около трети населения), не была реализована из-за стремления к созданию отдельного государства «мусульманской нации».
По прошествии более семидесяти лет можно констатировать – самобытные и уникальные смыслы Пакистаном не были найдены, в основе всё так же лежит создание культурной анти-Индии, с максимальным разрывом связей и противопоставлением через ислам. Применительно к Пакистану в перспективе 15-20 лет не приходится рассчитывать на сильную субъектную политику, слишком сильны внутренние противоречия и внешнее давление.
Внутренние противоречия
Важнейшие внутренние стратегические проблемы Пакистана имеют историческую и этно-религиозную обусловленность: попытки обретения идентичности через отрицание себя, как части Большой Индии, и сепаратистские настроения в западных провинциях, населенных пуштунами и белуджи, будут оказывать негативное влияние в ближайшие десятилетия.
Практически любое политическое действие рассматривается в Пакистане через призму отношения с Индией. Реальное или мнимое ущемление интересов мусульман в соседней стране вызывает бурный всплеск негодования, демонстрируя остаточное сохранение ранее единого пространства Большой Индии (от Афганистана до южной части Вьетнама и Индонезии) и определённую культурную вторичность.
Для обособления от Индии в середине XX века использовался ислам (региональная проектность) в формате «мусульманские националисты», которые взяли под контроль армию. Схожим путём национального строительства пошли Малайзия и Индонезия (в меньшей степени), что ранее также были частью культурного поля Большой Индии. Пакистан является многонациональным государством, без однозначно доминирующего народа. Любые попытки построения идентичности на основе национальности / языка приведут к большим проблемам и конфликтам.
Для построения устойчивого многонационального государства нужна сильная общая идентичность, что тождественно обретению имперских / сетевых традиций и смыслов. Важнейшим фактором устойчивости становится внутренний контроль над религиозным / идеологическим центром собственной системы смыслов. Ставка на ислам несет долгосрочные проблемы, формируя слабость, так как противостоять духовному и культурному влиянию арабов, на языке которых написан Коран, крайне сложно. Для примера, в любой момент запускается идея построения Халифата и трудоемкий проект Исламабада рушится. Стать центром Исламского мира Пакистан в ближайшие несколько поколений может лишь чудесным образом.
Для решения аналогичной проблемы иранцы подняли значимость незначительных догматических противоречий между шиитами и суннитами до принципиального, практически цивилизационного уровня. Если Пакистан хочет обретения самобытности в рамках Исламского мира, ему необходимо создать: отдельное направление ислама, идеологический центр или продуктивную национальную идею. В ближайшие десятилетия шансы на это малы.
Проблема отсутствия уникальности и положительной повестки столь высока, что, если бы несколько десятилетий назад Индия снизила напряжение и начала активно источать доброжелательность, желание договориться, сформировать единый блок, развивать торговлю и т.д., у Пакистана исчез бы основной элемент единения, провоцируя внутренние конфликты большого масштаба.
После ухода / бегства США из Афганистана в августе 2021 года и получения всей полноты власти в нём талибами (запрещённая в России организация) / пуштунами у многих обозревателей сложилось впечатление о неизбежном росте влияния Пакистана в регионе. В качестве аргументов звучали отсылки к десятилетиям союзнических отношений, поддержке моджахедов и талибов властями Исламабада. Вспомнились слова президента Пакистана, генерала Мухаммеда Зия-уль-Хака (1924-1988 гг.), что Афганистан – пятая провинция Пакистана. Вопреки этим ожиданиям, в 2022-2023 гг. напряжение между двумя странами стало нарастать, выливаясь в вооруженные конфликты. Этому есть объективные основания.
Рис. 1. Этническое поле Пакистана
Граница между Пакистаном и Афганистаном проходит по так называемой «линии Дюранда» (1893 г.), которая разделила Британскую Индию и протектората Британии Эмират Афганистан. Данная граница рассекает территорию проживания пуштун, деля народ на две части (рис. 1). В ХХ веке эта внутренняя административная граница стала государственной.
Талибы в Афганистане и власти в Пакистане относятся к одному направлению исламских партий – «мусульманские националисты», т.е. соблюдение догм и законов происходит с учётом национальных традиций и интересов. Только национальные интересы и традиции очень сильно различаются. При противостоянии с не мусульманами (Британия, СССР, США) или догматическими исламистами, власти Пакистана и талибы были союзниками. Накал противоборства с общими врагами уменьшился, на первое место вышли культурно-национальные различия.
Важно и влияние Ирана, так 97% пакистанцев мусульмане, большинство сунниты, но есть и влиятельное шиитское меньшинство. Уровень проникновения ислама в жизнь общества немногим мягче Ирана, многие процессы второй половины ХХ века в этих странах происходили параллельно. При этом, пенджабцы, сераики, синдхи и др. индоарийские народы, чьи предки тысячелетиями были частью / ядром культуры Большой Индии. Последнее несёт свои отпечатки и особенности. Из 342 мест в нижней палате парламента 60 закреплены за женщинами, 10 за религиозными меньшинствами. Для практически всех исламских стран столь высокая роль женщин в политике удивительна, но два срока на посту премьер-министра Беназир Бхутто в Пакистане никого не удивляют.
Пуштуны и белуджи (родственны курдам) являются ираноязычными, исторически не так давно кочевые народы, осевшие в горных регионах, что занимают около половины территории Пакистана. Представители этих народов ведут перманентную террористическую / партизанскую борьбу с центральными властями. Количество жертв исчисляется десятками тысяч, как военных, так и мирного населения. За десятки лет борьбы сложилась внутриполитическая традиция постоянных конфликтов, уже не столько для обретения независимости, сколько для получения преференций.
И, да, худшее, что может сделать сейчас Пакистан – попробовать захватить Афганистан и/или его часть, населенную пуштунами, сил и ресурсов на это нет, зато велики шансы надорваться.
Таким образом, результат 70-ти лет построения наднациональной идентичности в Пакистане получился откровенно слабым, неустойчивым, хрупким. Регулярно возникающие национальные противоречия решаются с трудом. Будучи несколько тысячелетий частью Большой Индии, Пакистан не может быстро и безболезненно отринуть эту культуру и историю не потеряв себя. Построение идентичности на основе ислама было приемлемо для отмежевания от Индии, но остался вопрос повышения своего невысокого статуса в рамках Исламского мира.
Еще одной долгосрочной проблемой является сепаратизм, противостояние Пакистана и Афганистана и/или пуштун. Последнее напоминает пословицу «нашла коса на камень», ни одна из сторон не может ни победить, ни отказаться от борьбы. Если никто из внешних игроков не захочет в ближайшие годы вторгнуться в Афганистан, противоречия между архаичными, родоплеменными иранскими и более развитыми индоарийскими народами Пакистана будут сохраняться на высоком уровне, затрудняя развитие.
Взаимоотношение с соседями
Высокий боевой дух характерен для пакистанских народов, так количество пуштун и пенджабцев в британских колониальных войсках было традиционно высоко. Известные индийские сикхи являются по крови пенджабцами, что разделились по религиозному принципу на мусульман (Пакистан) и сикхов (Индия). Роль и уважение к армии в обществе Пакистана высоки, проигрыш 1971 года (отделение восточной части и провозглашение государства Бангладеш) остался в прошлом, противостояние с Индией и борьба с сепаратистами занимают важное место в культуре.
Таблица 1.Интересы и связи Пакистана с соседями
Военное противостояние и конфликты составляют важную часть внешней политики Пакистана, но не исчерпываются ими. Интересы и связи (табл. 1) подталкивают к союзу с Китаем, что неминуемо вызовет крайне отрицательную реакцию со стороны Индии. Поднебесная может предложить экономическое сотрудничество, интеграцию на правах зависимой, вассальной территории в свой панрегион на принципах ограниченного догоняющего развития, но не способна помочь в решении внутренних проблем и противоречий.
Взаимоотношения с Ираном могут оставаться на уровне нейтралитета или положительного нейтралитета. Направления развития / экспансии персов (согласно снижению приоритетов): Персидский залив, остальной Ближний Восток (Ирак, Сирия, Курдистан), Закавказье (в рамках проекта «Север-Юг»), Средняя Азия (постепенное освоение, параллельное с Россией), Афганистан (вопросы безопасности). Воссоединение пуштун и белуджи не является стратегической целью, но, если Исламабад не удержит власть, его западные, малонаселенные провинции окажутся в зоне иранских интересов, чтобы не допустить сепаратизма со своей стороны границы.
Средняя Азия и Афганистан приносят много больше проблем, чем перспектив, уж больно сильны различия и традиции, хотя в 90-е годы планы по интеграции данных территорий активно прорабатывались в Исламабаде. Внешние силы в средне и долгосрочной перспективе не смогут оказывать Пакистану значимую помощь, но и взорвать его будет не так просто. С одной стороны, он слишком большой и населённый, с другой, высок объединяющий страх перед поглощением Индией. Традиционные элитные контакты с англосаксами имеют место быть, но не до уровня послушания и национального самоубийства.
Все соседи и активные внешние силы заинтересованы в контроле над Пакистаном, что маловероятно, или в сохранении им нейтрального, промежуточного положения. Ограничение субъектности, перспектив развития и отсутствие зоны экспансии делает из этой страны очень неудобный для поглощения объект, при этом неспособный выйти за собственные границы. Исламабад пока не готов к реальной многовекторности, хотя его соседи как раз готовы терпеть её, как меньшее из зол.
И, да, до тех пор, пока обладающий ядерным оружием Пакистан сам не превратится в failed state, разговоры о его разделе не имеют практического смысла.
Таким образом, наличие ядерного оружия, воинские традиции и боевой дух позволяют с определенной уверенностью Пакистану смотреть на перспективы избегания / противостояния открытой вооруженной агрессии. Основной фактор внешнего напряжения – соседство с Индией, для которой принципиально, чтобы Пакистан оставался хотя бы нейтральным, а не стал частью китайской зоны влияния. Естественный для Исламабада прямой союз с Пекином приведёт к резкому ожесточению пакистано-индийских отношений и раскачиванию внутренней ситуации.
Исходя из приведенных в таблице 1 раскладов, оптимальным в текущих условиях для Пакистана видится конфигурация Китай – Пакистан – Афганистан – Иран – Арабский мир, т.е. даже не проект «Один пояс – один путь», а полноценный союз Китая и Исламского мира.
Объединение Китая и Исламского мира
В 40е годы нашего столетия, после перехода метрополий панрегионов в 6-ой технологический уклад, одним из интереснейших и важнейших геополитических вопросов станет конфигурация трансконтинентальных магистралей. В Евразии проявлены два конкурирующих проекта: «Запад-Восток» и «Север-Юг» (рис. 2). Названия отражают основное направление формирования единой связанности, но не ограничивают конфигурацию. На рисунке отображены примерные контуры данных проектов.
Рис. 2. Трансконтинентальные магистрали в Евразии в 40е годы
Пересечение и значимая часть обоих проектов приходится на Исламский мир: Иран и Пакистан. Первый можно обойти в рамках проекта «Запад – Восток» севернее, через Среднюю Азию и Каспийское море, или южнее – морем через пакистанские порты. Второй можно пустить морем из Ирана в Индию, но принимая во внимание внутренние проблемы и слабости Пакистана, может возникнуть соблазн давления и превращения его в Дикие земли.
Проект «Север – Юг» станет актуален и значим после перехода в Мир панрегионов и региональных держав (30е годы). «Запад – Восток» активно ведётся Китаем в рамках «Один пояс – один путь». Исходя из географии и понимания данных проектов как формирования общей связанности, а не простого транспортного пути, возникает резонный вопрос – почему не рассматривается построение долговременного стратегического союза Китая и Исламского мира.
С одной стороны, Китай получит доминирующее положение во всей Евразии / Восточном полушарии, с другой, у данной стратегии очень много препятствий и противоречий, делающих итоговую конструкцию недостижимой:
- планы и интересы Китая по полному безоговорочному главенству противоречат интересам остальных;
- демографические изменения в перспективе 15-20 лет создают высокие риски утраты Китаем лидерства и распаду союза (схожесть со стратегией России «Новая Орда»);
- необходимость силой или подкупом прекращать противостояние между шиитами и суннитами, умиротворять Афганистан и т.д.;
- неминуемое противостояние с Индией и Россией, которые оказываются отрезаны от остального континента и лишены зон влияния;
- формирование союза стран анти-Китая, Индии, англосаксов и … России;
- уничтожение влияния англосаксов, что эквивалентно серьезной зачистке родоплеменных мусульманских элит.
Построить конструкцию подобного союза не хватит времени и сил, уж очень много противоречий. Скомпенсировать резкий рост исламского фактора можно жестким колониальным отношением Китая к присоединяемым мусульманским территориям, но для этого нет достаточных военных и политических сил. В качестве варианта можно рассматривать смещение баланса за счёт присоединения к союзу стран и территорий Восточной Азии, но на это у Китая также нет ресурсов, а «добровольный вариант» неприемлем для стран анти-Китая (Япония, Корея, Вьетнам).
Избежать культурного разлома, когда численность китайцев и мусульманских народов станет сопоставимой, можно было бы принятием Китаем ислама, но в стратегической перспективе это равносильно цивилизационной гибели Поднебесной:
- признание вторичности, становление подчиненным духовным центром, отказ от великоханьского шовинизма, утрата культурно-национальной идентичности;
- принятие смыслов от заведомо более слабого и мало уважаемого подчиненного – потеря лица;
- утрата морально-нравственных основ и культуры, идущей от конфуцианства, буддизма и традиционных религий;
- закрытие перспектив интеграции / поглощения Индокитая и стран анти-Китая;
- неготовность общества, вплоть до гражданских войн;
- отсутствие времени для данного сложного и долгого процесса.
И, да, стоит только Китаю усилить интеграционные процессы, как Индия в ответ начнёт взрывать Пакистан изнутри и активно дрейфовать в сторону англосаксов и стран анти-Китая, но Пекину необходима эта экспансия…
Таким образом, проект долгосрочного союза «Китай – Исламский мир» относится к чудесным, он требует большого количества ресурсов для поддержания, наведения порядка и устранения самых сильных конфликтов внутри Исламского мира. Реализация данного проекта не даёт Китаю серьезных экономических выгод, не позволяет снять вопросы накопленных внутренних перекосов и дисбалансов, не создает новых качественных возможностей для роста.
Союз Китая с Исламским миром, с формированием общего пространства, столь же противоречив и неоднозначен, как проект «Новая Орда» для России. В то же время, данный союз является самой выгодной альтернативой для Пакистана, так как все его внешние и внутренние проблемы и конфликты становятся общими и решаются за него другими, давая шанс через 20-30 лет стать лидером Исламского мира и ключевой страной континента.
После стратегий Пакистана
Будущее Пакистана в первую очередь определяется способностью решить внутренние проблемы в части отсутствия единства, самодостаточности, наднациональной уникальной идентичности. Путь отрицания в себе Большой Индии, подчеркиванием исламской идентичности, вторичен. Не решив этот вопрос, большая часть энергии, воли и ресурсов в ближайшие десятилетия будут направляться на преодоление расколов и изъянов, в которые активно будут влезать внешние силы.
Если вынести за скобки внутренние проблемы и противоречия Пакистана, из-за отсутствия вдоль границ буферных территорий и/или направлений экспансии, его внешняя политика очень ограничена. Отсутствие возможности, ресурсов и воли существенно потеснить интересы соседних Индии, Китая и Ирана, а также постоянный очаг нестабильности в виде Афганистана, а в перспективе и Средней Азии, подводят Пакистан к необходимости в ближайшие 10-15 лет встраиваться в чужие проекты.
Несмотря на наличие ядерного оружия, боевого духа и вооруженных сил, общее экономическое, технологическое развитие и обеспеченность ресурсами не создают предпосылок для сильной субъектной политики. Высокие демографические показатели, при имеющемся соседстве густонаселенных стран приносят больше проблем, чем пользы.
Принимая во внимание внутреннюю неустойчивость, воспользоваться проблемами кого-нибудь из соседей не выйдет – позиции остальных окажутся сильнее. Будучи объективно самой хрупкой и слабой из крупных стран Центральной Азии, Пакистан практически при любых раскладах будет первым, кто столкнётся с проблемами. Последнее было хорошо видно во время энергетического кризиса в 2022 году, когда законтрактованные поставки СПГ были перенаправлены производителями в Европу, а купить на рынке взамен ничего не вышло.
Интерес к Пакистану соседей, для встраивания его в панрегион в качестве младшего партнёра / союзника невысоки, возможны следующие варианты стать частью:
- китайского панрегиона (инерционный сценарий);
- большого союза «Китай – Исламский мир» (чудесный сценарий);
- проекта «Север-Юг» (начнёт развиваться лишь в 40е годы);
- многовекторная политика;
- деградация и превращение в Дикие земли.
Рис. 3. Поле стратегий Пакистана
Оптимальным путем для Пакистана была бы многовекторная политика, балансировка между Китаем и Индией, роль посредника между ними и Исламским миром, а также проводник отдельных, выгодных для себя, интересов внешних по отношению к региону сил (США, Британия, Кластер транснациональных корпораций, Япония и др.). Пример подобной сложной геополитической эквилибристики в последние десятилетия демонстрирует Турция Реджепа Эрдогана.
Исходя из текущего положения, в среднесрочной перспективе данный вариант относится к чудесным и не показан на рис. 3, слишком много противоречий накопилось в отношениях с Индией. Достижение договорённостей с восточным соседом возможно лишь в долгосрочной перспективе, делая вхождение Пакистана в зону влияния / панрегион Китая инерционным сценарием развития событий на ближайшие 15-20 лет.
И, да, описанный ранее союз «Китай – Исламский мир» также относится к чудесным вариантам и не показан на схеме (рис. 3).
Таким образом, накопленные неразрешённые противоречия и конфликты с Индией, внутренние противоречия и однобокие попытки национального строительства сильно ограничивают перспективы развития Пакистана в ближайшие 15-20 лет, обрекая его на союз с Китаем и усиление противостояния с Индией. В случае краха китайского геополитического проекта, Пакистан также не получит возможности для самостоятельной игры и будет вынужден примкнуть к блоку / союзу своих непосредственных соседей.
Изменить расклады без чудесных сценариев: союз Китая и Исламского мира, нормализация отношений с Индией в среднесрочной перспективе, с последующей многовекторной политикой и др. не представляется возможным.
Резюме
Территория и народы Пакистана несколько тысячелетий были составной частью Большой Индии, входя в единое культурное пространство. Произошедший в середине XX века раздел привел к образованию нового государства, так и не обретшего собственных уникальных и устойчивых смыслов. Использование ислама в качестве критерия отрицания Индии имеет свои ограничения, не позволяя рассчитывать на значимое геополитическое влияние, даже несмотря на ядерное оружие, высокую численность населения и расположение на пути ключевых трансконтинентальных магистралей.
Будучи многонациональным государством с искусственно начерченными в период колониального владычества границами, Пакистан несёт в себе национальные конфликты, в первую очередь между индоарийскими народами и ираноязычными горцами, перманентно разыгрывающими карту сепаратизма.
Помимо внутренних существует большой пласт внешних проблем, зажатый со всех сторон сильными игроками: Индия, Китай и Иран, Пакистан не имеет территории развития / экспансии, обреченный на столкновения. Испорченные десятилетиями противостояния отношения с Индией, не позволяют разыграть многовекторную карту, направляя по инерционному пути – вхождение в Китайскую зону влияния и углубление конфликта с Индией, которая окажется изолированным от континента полуэксклавом.
В случае краха Китая в 40х годах, Пакистан не долго будет свободен, практически сразу он будет втянут и интегрирован в проект «Север – Юг» или «Лазурный ислам», не имея потенциала для собственной субъектной политики.
И, да, красивой для Пакистана «мессианской идеей» было бы возвращение индоарийских народов к традиционным ценностям предков, отбросив культурное влияние покоренных дравидийских народов, т.е. индуизм…
