При рассмотрении будущего Европы у многих возникает желание увидеть повторение знакомых сюжетов – консервативный ренессанс, возрождение старой, доброй, любимой по книгам, фильмам и туристическим поездкам христианской Европы. Поиски подобного будущего, настоянного на изрядно романтизированных и – увы! – стремительно устаревающих образах, практически всегда выводят на Ватикан и старые аристократические родЫ. Однако неспособность последних к активным действиям становится все более очевидной…
Понять степень субъектности и планы Святого Престола – и быть при этом в своих оценках достаточно объективными – ещё можно, а вот аристократия находится в тени, окружена привычным флёром таинственности, всесильности, романтической притягательности и по-прежнему является источником мифов и надежд. Ну, разве не дает, к примеру, повод для саркастической улыбки пыл, рвение и полная серьезность, с какими на наших глазах вцепилась в герцогский титул некая ушлая американская «золушка», удалая жительница «самой свободной» и принципиально отрицающей сословия страны в мире?! Словом, разговоры об аристократии, старых деньгах часто все еще ведутся под знаком иллюзии ее могущества, исходящей из романов, исторических новелл, догадок и отдельных примеров решения проблем. Вносит свою лепту, конечно, и испытываемая в наше время многими людьми «тоска по утрачиваемой форме», отсюда и почти гипнотическая очарованность всамделишностью и подлинностью присутствия в мире таких призрачных и чуждых массовой культуре понятий, как порода, стать, манеры, учтивость, стиль, которые, скорее всего, доживают свой век, но все еще обнаруживаются у отдельных, чаще всего весьма не молодых представителей древних родов. Реальный же нынешний масштаб их былого величия и могущества оказывается гораздо более скромным.
В отличие от англосаксонских элит, давно усвоивших имперские устои и замашки, континентальные европейские элиты так и остались наедине с принципами сухопутной державы – «кровь и почва». Именно сохранность сословной формы наряду с открытостью призыва / входа в англосаксонскую элиту по заслугам плюс работающий механизм обязательной интеграции заложили основу устойчивости Британии. Отличившемуся человеку тут разрешат устроить детей в привилегированные школы и учебные заведения, по окончании которых дети интегрируются в среду и, возможно, со временем войдут в элиту. В результате британская элита – очень «густая», плотно связанная, она контролирует все аспекты жизни государства, включая политику, разведку, экономику, финансы, религию, культуру и т.д.
На континенте ничего подобного не было и нет, смешение «голубой крови» с простонародной, как и рекрутирование в круг элитариев «полезных» простолюдинов допускалось весьма дозированно и фрагментарно, что резко снижало уровень внутренней конкуренции и привело к усилению внешней – сильные, энергичные и талантливые люди не стремились поддерживать существующую элиту и входить в нее, а создавали параллельные контуры и структуры. Чем-то эти процессы напоминают действия китайских диаспор («бамбуковая ветвь») в Юго-Восточной Азии, где китайцы, при численности в 2-3%, взяли под контроль до 70% экономики.
В 2018 году, когда быстрые и сильные изменения в мире еще не начались, шанс возрождения Европы при координации и влиянии Континентальных элит и Ватикана казался маловероятным, но возможным. Последующие события показали – расчеты на это ещё менее реалистичны, чем думалось изначально, слишком слабыми и несубъектными оказались старые элиты.
Старые элиты старой Европы
После двух мировых войн старые, континентальные, аристократические элиты по всему миру избегают публичности и прямого вовлечения в текущую политику, способствуя тем самым формированию атмосферы таинственности, скрытой власти и влияния. Большинство же аристократов в Европе предпочитает комфортно жить в статусе рантье, получая не такие уж и большие проценты с накопленного поколениями предков материального и социального капитала и/или проедая его.
Как правило, речь идёт о нескольких сотнях родов / семейств с не менее чем 500-летней родословной, переплетенных родственными узами и связями. Основной актив данных семей – даже не недвижимость, а земля под ней, включая между прочим и территории столиц Европы. Фактически, население, бизнес и владельцы домов платят своеобразный налог, в России он идёт государству, а в Старой Европе присваивается аристократическими родами. Данных сумм недостаточно, чтобы контролировать экономику и запускать масштабные проекты, но вполне хватает, чтобы жить в роскоши и не думать о необходимости работать.
Вошедший в плоть и кровь систематический уход аристократии от рисков и отказ от активных действий закономерно привёл к ослаблению влияния, даже кризисы и катастрофы, максимально, как правило, благоприятствующие консервативной стратегии, не позволяют переломить ситуацию. В силу закрытости изучение данной части социума затруднено, приходится опираться лишь на косвенные данные, мемуары, работы отдельных исследователей, скандалы и т.д., т.е. строить картинку на основе неполных, а зачастую и противоречивых данных.
Общее впечатление от европейских элит складывается в стойкий образ- ассоциацию с постепенно умирающей деревней. Слом и вырождение сословного общества в Континентальной Европе выбили фундамент и усилили конкуренцию за власть и ресурсы, низведя старую аристократию в ранг аутсайдера. Молодёжь «уезжает» в поисках перспектив, возможностей, комфорта и самореализации подальше от надзора и правил. Остаются лишь «пенсионеры» 60-80 лет, к которым иногда привозят погостить внуков. Старики продолжают собираться «на лавочках» и обсуждать прошлое, текущее и грядущее, превращаясь в тень уходящей эпохи.
Возросшая связанность внутри общества делает своё дело, оставшиеся сословные границы истончаются, а традиции, лишившись материального и властного основания, размываются. В ближайшие годы слом, разрушение привычного мира, вероятно, заставит многих вернуться, чтобы «пересидеть» кризис, но это не станет массовым движением, и, как только новые законы станут нормой, поток беглецов повернёт вспять.
Смерть практически любого патриарха рода ведёт к его ослаблению, личный авторитет и вес пришедших на смену ниже не только по важности, но и «по срокам»: слишком много времени и сил они потратили, чтобы стать частью нового мира, в ущерб традициям. Вес и влияние родителей окажется недостижимым, зато обмен старого влияния на актуальные запросы будет выполняться легко, постепенно превращая людей старой элиты во всего лишь носителей знаменитых родословных. Уезжают энергичные, пассионарные и/или амбициозные, с каждым поколением всё меньше активных и перспективных людей решаются по-прежнему жить в рамках старых правил. Часть уехавших, не добившись ничего и/или ощутив усталость, возвращается обратно «с комплексом проигравшего».
Если в Средние века аристократы владели в округе всем, то сейчас основной «капитал» и влияние формируются по остаточному принципу, за счёт устойчивых социальных связей, взаимовыручки и дружеских контактов со значимыми людьми, принадлежащими к разным сферам элит (госуправление, финансы, реальный сектор экономики, религия, творческая деятельность и т.д.). Теоретически, сформировать подобную сеть контактов в несословном обществе может практически любой известный, энергичный и талантливый человек, но потребуется на это, конечно, не одно десятилетие, а то и всей жизни может не хватить.
С ранних лет ребёнка из аристократической семьи в неформальной обстановке знакомят с нужными людьми, отдают в соответствующие учебные заведения и т.д. Только делается это в Европе отнюдь не так системно, как в Британии, т.е. в более старшем возрасте, без привития должной дисциплины и жесткого отсева. В итоге, если даже молодой человек обрастает большим количеством полезных и важных личных связей, но ещё больше получает по праву принадлежности к роду и соответствующего традициям поведения, то круг этого общения и личные качества всё равно оказываются далеки от того, что происходит в Туманном Альбионе.
Вменяемый и в должной мере адекватный представитель «старых денег», при наличии времени, способен неформально решить очень сложные и важные вопросы, конвертируя личный и родовой «социальный» капитал и/или набирая долгов на будущее. Будучи частью рода, он без проблем получит в долг и помощь, и благодеяния, поскольку есть доверие к роду, путь даже ответные услуги понадобятся через поколения. Масштаб утрясаемых подобным образом проблем для обычного человека будет казаться запредельным, но для социальной элиты, которая распоряжается в разы /на порядок большими ресурсами, это совсем другое дело. В условиях кризиса и катастрофы процессы ускоряются, стоимость ошибок и услуг вырастает, многие вопросы теперь ускользают от возможности былых решений через связи аристократов. Получить что-нибудь для себя лично – еще куда ни шло, а вот пролоббировать спорное решение – нет.
В англосаксонской системе, особенно в Британии, внутриэлитные связи универсальны, аристократу, финансисту или чиновнику несложно осуществить коммуникацию с любым высоколобым сэром, так как они или учились вместе, или в одном клубе в бридж играют, или ставят на одного и того же скакуна на дерби в Эпсоме и т.д. В Европе же цепочки контактов выстраиваются намного труднее из-за меньшей связанности. При этом аристократия сильно проигрывает, так как, будучи отодвинутой от реальных рычагов, ресурсов и активов, она всё чаще переходит в разряд просителя.
Несколько лет назад власти России пытались выстроить отношения с континентальными элитами Европы, ярким и неожиданным событием стало приглашение Владимира Путина на свадьбу главы МИД Австрии Карин Кнайсль (2018 г.). А в 2022 году эта дама была вынуждена покинуть Австрию из-за угроз расправы, не имея возможности защитить даже себя. Надежды найти в лице старых европейских элит союзников оказались тщетными, слишком слабым стало их влияние на ситуацию. Остались лишь традиции, ритуалы, старые обязательства и воспоминания о былом блеске и величии.
И, да, правоконсервативный «Третий Рим» мне нравится не слишком, но чем дальше, тем сильнее открывается картина выжженных перспектив Европы, и хорошо, что тем самым снижаются и неопределенность, и наши риски…
Таким образом, две мировые войны и последующее господство США / Кластера транснациональных корпораций очень сильно ограничили и подорвали могущество и возможности старой аристократии, к этому добавилось общее вырождение, расслабленность, самоуспокоенность. В ближайшие годы «старые деньги» Континентальной Европы, минимизируя потери и риски, будут вынуждены заниматься исключительно вопросами выживания и самосохранения. Ни о каком лидерстве в процессах построения «Четвертого Рима» для них речь не пойдёт.
Уходящие монархии
Можно выделить всего шесть источников власти: наказание, вознаграждение, норма / закон, авторитет / эксперт, информация и эталон / кумир. До новейших времён институт монархии опирался на первые три и был столпом, фундаментом и основой государственности. В рамках ограниченной / конституционной монархии элиты воспринимали правителя как первого среди равных. Для простого населения эта ситуация разворачивалась иным боком: страна и правитель, а иногда и целиком династия, воспринимались практически в качестве синонимов, интересы первой были тождественны интересам второго. Для простолюдина оскорбление монарха было ещё более неприемлемым, чем для нас оскорбление страны или её символов.
В мире осталось совсем мало абсолютных монархий (Персидский залив), а конституционные / ограниченные утратили прямое влияние на управление, выполняя, по сути, лишь представительские, традиционные функции. С точки зрения элит, правитель по-прежнему остается в положении первого лица среди равных, но вот для населения ситуация изменилась. Возникают резонные вопросы – зачем содержать монарха и его нахлебников, не проще ли учредить республику, как это сделало большинство стран.
Для сохранения влияния на простонародье монархии были вынуждены перейти на другое сочетание источников власти – теперь это закон и эталон. С первым все понятно, инерция и традиции удерживают ситуацию некоторое время, главной же остаётся надежда на власть эталона. По-хорошему, монархам ничего иного и не оставалось, как возвыситься в глазах своих народов до позиции духовных и нравственных авторитетов. Речь, конечно, редко идёт о личных примерах, подобных тому образу, который создал себе король Рама IX в Таиланде (1927-2016 гг.), его сын Рама X, кстати, прославился совсем иным. Индивидуальный образ всегда сложен, но практически любой аскет, подвижник и наставник по части нравственных ценностей всегда «даст фору» живущему светской жизнью монарху.
Наиболее дальновидные правители попробовали примерить на себя еще и идеальный семейный образ, т.е. стать не индивидуальным, а групповым примером для подражания. Монаршая семья / династия стала эталонным носителем, витриной «правильных» отношений, что, с одной стороны, сложнее, с другой – снижает цену ошибки. Индивидуальные грешки на общем фоне размываются, а кое-что, к тому же, легко прощается ссылками на пресловутую «паршивую овцу» и на то, что «в семье не без урода».
Но даже такой образ символа и совести нации для большей части европейских монарших домов оказался неподъемным, да и изначальный кредит доверия населения к ним намного меньше, чем, например, к императору в той же Японии. Практически каждая смена на тронах уменьшала авторитет и перспективы, все больше приближаясь к исчезновению данной формы правления, но тут еще и психоисторический слом подоспел.
И, да, очень многие люди неосознанно используют власть эталона / кумира, радуясь, что к ним не пристаёт грязь, но, стоит только этому образу дать трещину на какой-нибудь мелкой и пошлой вещи, образ тускнеет и отмыться уже никак не выходит…
Таким образом, нет сомнений, что в рамках новой, культивируемой на Западе системы ценностей, которые меняются постоянно, наполняясь перверсиями и отрицанием всего и вся, само понятие эталона размывается. Посмотрите, как за невинные по былым временам шутки, высказанные пару десятилетий назад, даже самые авторитетные либералы вынуждены просить прощения. Понятие нормы в Европе теперь таково, что монаршие семьи при всем желании не смогут стать эталоном для большей части общества, слишком сильна фрагментация социума. Если бы глобальный мир не разрушался, в ближайшие 5-10 лет большая часть европейских монархий почти наверняка вынуждена была бы проститься со своим статусом.
Распад глобальной элиты
Для понимание возможной роли Ватикана, Иудейского проекта (еврейские кланы), аристократических родов Европы, британского Сити и т.д. в распадающемся мире необходимо разобрать функционал и принципы существования наднациональной, глобальной элиты. В настоящее время все эти сетевые структуры плотно переплетены принципами, взаимными обязательствами и доверием, но так было не всегда. Представьте, что вам нужен гарант для договорённостей вне государственных юрисдикций, не межнациональных, которые регулируются дву- / многосторонними договорённостями, а именно вне-/ наднациональных. Необходимо заключать соглашения вне регулируемого пространства, при том что к нарушителю не удастся применить какие-либо санкции и у вас нет с ним долгой истории взаимоотношений.
В таких случаях в качестве гарантов необходимы авторитетные для обеих сторон, влиятельные фигуры, которые возьмут на себя долгосрочные обязательства в случае необходимости принуждать к соблюдению договорённостей. Вплоть до завершения Средних веков для этой роли использовались родственные связи (династии, банкирские дома), религиозные институты (церковь, ордена) и территориально-профессиональные структуры (цеха, торговые республики). С началом капиталистической эпохи первые наднациональные структуры вырастали на основе именно таких связей, что, видимо, и порождает легенды о сохранении старой аристократией контроля над ними до сих пор.
По мере накопления взаимной репутации, истории взаимодействия в десятки / сотни лет, общих проектов, дел и родственных связей значимость земельной европейской элиты перестала быть уникальной, найти общих знакомых, гарантов стало намного проще. Кандидаты в мировую элиту / владельцы серьезных активов могли выбирать, под чьё поручительство / процент формировать личную репутацию. Консервативные старые элиты оставались важными, но уже перестали быть самыми востребованными в этой роли. Чем масштабнее и рискованнее проект, тем выше требования к посредникам и гарантам. Именно поэтому смерть любого патриарха / старейшины, вроде английской королевы Елизаветы II в 2022 году, всегда становилась неприятным и болезненным эпизодом, способным повысить риски совершенно разных проектов.
При формировании единой глобальной элиты происходили процессы институционализации наднациональных отношений. Для нижнего и среднего уровней были созданы оффшорное законодательство (в основном в рамках британской правовой системы) и система фондов взаимного владения, соответственно. При распаде глобального мира происходит системное разрушение доверия на этих уровнях, оффшорная юрисдикция уже пала, в ближайшие годы фонды также перестанут быть гарантами.
В среднесрочной перспективе наднациональные взаимоотношения опять вернутся исключительно на верхний уровень, ручное управление и личные поручительства. Взаимосвязи между Ватиканом, Иудейским проектом, монархиями разных стран, клановыми структурами Восточной Азии (японские кейрецу, корейские чеболи) и т.д. сохранятся, но доступны подобные услуги / договорённости станут на порядок более узкому кругу лиц. Крупные и/или долгосрочные проекты будут требовать межгосударственных соглашений (общее пространство распалось) и гарантий на наднациональном уровне.
Надо полагать, что Континентальные элиты Европы попробуют найти свою роль в этом посредничестве, но место им вряд ли найдется:
- для стратегии России «Третий Рим» внутри российского панрегиона они не нужны, а за пределами можно обратиться к Ватикану, Иудейскому проекту, арабским монархиям и т.д., вплоть до, например, армянской диаспоры – установить связи мы можем практически через всех, кроме англосаксов;
- в рамках стратегии «Четвертый Рим» эти функции замечательно будет исполнять Ватикан, достаточно посмотреть на потенциальный охват данным проектом территорий;
- в рамках стратегии «Новой Ганзы» (запад и север европейского континента) будут действовать британские законы;
- на мировом уровне, за пределами Европы, составить конкуренцию Иудейскому проекту, Британии и Ватикану не получится;
- узкие вопросы, наподобие слухов о посредничестве князей Монако – семьи Гримальди в контактах аристократии Европы с криминалом, можно решать изолированно и/или без них.
В ближайшие 30 лет (2050-е годы), до перехода в Триполярный мир или запуска новой глобализации, сетевые наднациональные элитные связи вновь будут широко востребованы в качестве гарантии долгосрочных проектов и соглашений. Для взаимодействия с данной системой России придётся пользоваться услугами сетевых держав или формировать систему гарантированной преемственности политики и обязательств. Последнее может быть в форме как наследственной элиты, так и орденских структур – наследования по духу. Какой из вариантов для нас предпочтительнее, уточнять не надо, ответ очевиден.
И, да, влияние старых, аристократических элит в Европе сохраняется на уровне отдельных территорий, вроде фондов Габсбургов в Венгрии, Австрии или Лихтенштейна, но больше оно направлено на удержание остатков, чем на развитие…
Таким образом, следует считать, что в ближайшие годы роль сетевых, наднациональных элит возрастёт, так как многие проекты и связи вновь будут требовать исключительно ручных подтверждений и гарантий, вот только места для старых аристократических элит Европы в этих процессах не будет. Все потенциальные ниши будут заняты, останутся лишь второстепенные позиции наподобие младшего партнера Ватикана при формировании стратегии «Четвертый Рим». В рамках же «Третьего Рима» старые элиты Европы не нужны вовсе, по большей части они оказались бы здесь преимущественно в роли исполнителей паразитных функций, особенно при нахождении общих точек соприкосновения России с Ватиканом и/или Иудейским проектом.
Резюме
Когда слушаешь рассказы и общаешься с людьми, непосредственно участвующими или профессионально изучающими элиты современной Европы, не оставляет ощущение постепенно вымирающей деревни. В то же время никогда не нужно спешить списывать со счетов силы, которые держали в своих руках власть на протяжении столетий и стояли у истоков многих современных процессов и форм.
Формирование наднациональных структур и элит происходило через авторитет и поручительство, в том числе и старых аристократических родов и их представителей. По мере повышения связанности, роста опыта и истории совместных проектов на роль гарантов стали претендовать не только аристократы. По итогам двух мировых войн старые элиты Европы оказались отодвинутыми от реальных рычагов, ресурсов и власти и оказались на периферии мировой, глобальной элиты. Десятилетия спокойствия не пошли им на пользу, но убрали инициативность и энергию и приучили большинство к роли рантье.
В 2010-х годах вариант усиления аристократических элит и возрождения Континентальной Европы, как ответ на мировой кризис / катастрофу, казался маловероятным, но реализуемым. Основные долгосрочные риски реализации стратегии России «Третий Рим / Жандарм Европы» виделись в потенциальном и со временем почти неизбежном захвате контроля над Россией старыми гвельфскими элитами и Ватиканом, имеющими многовековой опыт выстраивания горизонтальных, сетевых связей. События последних лет показали – первых следует опасаться, но можно уже не бояться, слишком далеко зашли процессы их ослабления и деградации, главное – держать их в тонусе, не позволяя расслабляться и не идти у них на поводу, прислушиваясь к старым легендам и мифам.
И, да, давно пора принять и зафиксировать сей факт, осознав, что попытки найти в «собесе» старых элит Европы союзника – самообман, приносящий намного больше вреда, чем пользы…