Тени былого влияния, или Как не остаться у разбитого корыта
1
фото: Pikabu.ru
Современная наука подошла к системному кризису, выхода из которого она не видит. Одной из значимых проблем стало отсутствие и/или неспособность взрастить сильных ученых-теоретиков, имеющих собственное мнение и смелость его озвучивать. Данный дефицит стремятся восполнить деятелями из постмодерна, что делает ситуацию намного более тяжелой
Поскольку данная статья направлена на широкий круг читателей, то язык повествования упрощен, максимально снижено использование необщеупотребительных терминов и понятий – однако так, чтобы не потерять смыслы.
Современное научное знание разделяется на несколько больших категорий: естественные, общественные (социальные), гуманитарные, формальные науки и философия. Можно много говорить про предмет каждой науки/ группы наук, но намного интереснее рассмотреть их в поле введенного Платоном разделения на мир вещей и мир идей. Аристотель переосмыслил данное разделение, сведя его к совпадению противоположностей знания (идей) и мира. Диалектика, сэр!
Собственно естественные науки (физика, химия, биология, география и др.) живут в парадигме Аристотеля, задающей общее представление о том, что в процессе познания реальности происходит переход из мира вещей в мир идей. В мире идей формируются теории, выходящие за пределы осознанной реальности. Полученные теоретические построения эмпирически проверяются в мире вещей, подтверждаясь или опровергаясь. Процесс метания между эмпирическим и теоретическим устойчив и постоянен, любая теория начинает обрастать заплатками, длится это ровно до тех пор, пока не придумывают новую теорию, для которой старая становится лишь частным случаем. Например, классическая механика оказывается частным случаем квантовой механики, это значит, что любую задачу из ньютоновской механики можно расписать с помощью формул и законов механики квантовой. Закономерно, что большая часть множителей при этом окажется равной 1, а большая часть слагаемых – 0 с точностью до множества знаков после запятой, т.е. на выходе будут до боли знакомые законы Ньютона.
Правда, в естественных науках наблюдается проблема с теоретиками, так, в физике уже сотню лет сосуществуют два параллельных раздела: общая и специальная теории относительности, они не выводятся друг из друга и не имеют подтвержденной единой общей теории.
Эмпирическое и идеальное в науках современности
Общественные науки (экономика, социология, политология и др.) живут в рамках платоновского представления, где мир вещей и мир идей разделен и постоянно присутствует стремление «не засорять» красивые теоретические построения всякими там «уродливыми» фактическими данными. Проверять теоретические экономические построения на практике – дело хорошее, но часто игнорируемое. Большая часть ученых в общественных науках представлена теоретиками, но качество теорий от этого не становится высоким. Текущий мировой кризис был, например, для них столь же неожидан, как снег для коммунальщиков в России, только вот если снег по весне, мы уверены, сам растает, то кризис, к несчастью, никуда не девается.
И, да, опора на более близкое к Платону разделение мира вещей и мира идей не мешает представителям общественных наук использовать ключевые базовые и фундаментальные понятия, заимствованные у Аристотеля, о чем говорилось в предыдущих статьях.
Гуманитарные науки (история, психология и др.) еще более интересны – там все построения происходят в мире идей, и сама идея эмпирической верификации результатов вызывает у большинства «гуманитарщиков» когнитивный диссонанс. Выросшие из схоластики гуманитарные науки признают лишь одну правду – ту, которую можно обосновать ссылками на авторитеты и мнения. Когда А.А. Клесов (выходец из естественных наук) говорит о новых фактах, опровергающих устоявшиеся теории, в ответ мэтры гуманитарных наук выдают лишь крики, оскорбления и цитаты из трудов научных руководителей и основателей своих школ.
Помимо этого, есть еще формальные науки (математика, кибернетика и др.), вообще не связанные с миром вещей, и философия как особая форма познания, занимающаяся предельно-обобщенными понятиями и принципами в мире идей.
Все было бы хорошо, если бы предсказательная сила современных идеальных теоретических построений была на том уровне, который востребован, по определению, самим концептом науки как сферы общественного сознания и познавательной деятельности. Однако пока ни общественные, ни гуманитарные науки, ни философия не демонстрируют способности выйти за пределы прямого отражения познанной части мира вещей. Зачастую они не могут обосновать и объяснить даже происходящее, не говоря уже о разработке теорий, которые, предположительно, должны подтверждаться в будущем.
И, да, следует признать, что мировая наука находится в глубоком кризисе, по всем фронтам, и рискует повторить судьбу схоластики. Создается впечатление, что талантливые – не говоря уже о гениальных – ученые-теоретики и концептуалисты в мире перевелись.
Думаете, этим проблемы современного научного знания исчерпываются? Отнюдь. Институтские программы для не-философов строились таким образом, что абсолютное большинство из них понятия не имеет о работах, написанных после начала 20-го века. Если будет свободное время и крепкие нервы, то можно будет осторожно рекомендовать читателям познакомиться с философией постмодерна, наполненной негативом, отрицанием и разочарованием во всех предыдущих ценностях. Начать знакомство можно, например, с одного из предтеч постмодернизма, яркого представителя экзистенциализма Мартина Хайдеггера. Он взял одно лишь слово – «здесь-бытие» (нем. das Dasein) – и на его основе попробовал объять необъятное, вывести и пересмотреть все. От Хайдеггера можно плавно перейти к Жаку Деррида с его деконструкцией, и … хватит.
К указанному чтению надо действительно подходить осторожно, чтобы не получить проблем с психикой, и это не шутка.
Заложенное Платоном разделение мира на две непересекающиеся части доведено здесь до абсурда: постулируется, что мира вещей вообще нет, а мир идей рассыпается на осколки – как в калейдоскопе. Постановка вопроса о пользе эмпирического опыта закрыта. На практике это приводит к отсутствию необходимости связывать слова и реальность.
В рамках аристотелевской парадигмы истинность идей имела место однозначно и проверялась эмпирически, в рамках платоновской она также одна и проверяется эмпирически и/или доказывается в теоретических спорах. В мире постмодерна приходит полное отсутствие ответственности за что-либо. Утверждается, что:
- истина многогранна, множественна и не может быть определена однозначно;
- реальный мир иллюзорен и не дан изначально, следовательно, эмпирическая проверка знания бессмысленна;
- каждый человек конструирует мир, т.е. таких конструкций неограниченное количество, и все они равноправны;
- познания нет, есть лишь интерпретация.
Здесь у некоторых могут появиться ассоциации и аналогии с квантовыми законами, но они некорректны: согласно принципу неопределённости Гейзенберга, рассчитываются различные вероятности наступления тех или иных событий или состояний, в постмодерне же провозглашается равенство всех вариантов и отсутствие любой определенности.
Существует известный анекдот про блондинку, у которой спросили – «Какова вероятность встретить на улице динозавра?». На что она ответила: «50/50, либо да, либо нет». Складывается впечатление, что принципы постмодерна формулировали вот такие блондинки либо же это делалось по их прямому заказу.
В философии, гуманитарных и отчасти общественных науках появилось громадное количество концептуалистов-теоретиков, которые живут и мыслят по правилам мира постмодерна, придумывают теории и даже не помышляют класть в их основу факты (не говоря уже про эмпирические проверки) и использовать формальные науки – эти «небожители» чувствуют себя вознесенными над вульгарными фактами и проверками!
У последователей постмодерна могут, разумеется, быть интересные мысли и концепции, но это лишь исключения, подтверждающие общее правило – путное у концептуалистов и теоретиков из постмодерна может получиться случайно, с крайне небольшой вероятностью, при этом сами они отделить зерна от плевел не могут. Не забываем: зерна и плевелы для них одинаково равны.
И, да, если вам нравится искать жемчужины в кучах мусора – наслаждайтесь: шанс на успех невелик, а вот амбре в любом случае вы там подхватите соответствующее.
Таким образом, следует признать, что современная наука действительно находится в глубоком кризисе, в первую очередь – из-за отсутствия талантливых и гениальных ученых-теоретиков, способных сформулировать сильные теории, отвечающие на эмпирические вызовы. Из всех естественных наук, обитающих в парадигме диалектического единства знания и мира вещей, наиболее пострадавшей от кризиса является физика.
В общественных и гуманитарных науках проблемы осложнены еще и вечным разделением и противопоставлением эмпирического и теоретического, что позволяет их адептам отрываться в своих «творческих порывах» от скучной и банальной реальности.
Отдельной проблемой теоретического знания стал постмодернизм, отравивший философию и общественные и особенно гуманитарные науки тем, что позволял им в полном соответствии с господствующей методологической парадигмой полностью игнорировать формальные науки и факты.
И, да, эндиуорхолизм* еще больше ослабляет и угнетает и без того очень больную научную мысль, добавляя к органике еще и психическое заболевание.
* Э́нди Уо́рхол — американский художник, продюсер, дизайнер, писатель, коллекционер, издатель журналов и кинорежиссёр. Создатель произведений, которые являются синонимом понятия «коммерческий поп-арт».
