Очерк о сетевых державах  20

В предыдущих статьях были описаны империи суши и империи моря, которые содержат в себе сетевые принципы вместе с традиционными элементами суши/моря, соответственно. Для полноты картины осталось рассмотреть, что из себя представляют чистые сетевые/наднациональные державы, о чем сегодня и пойдет разговор

Сетевые/наднациональные принципы в империях проявлялись в имперской элите, которая интегрировала, вбирала в себя местные национальные элиты, а простому населению предоставляла культурную автономию. В отличие от империй, чистые сетевые державы не привязаны к географической карте и практически не упоминаются в учебниках истории в качестве самостоятельных сил. Противостояния военно-рыцарских орденов, масонов и др. с государствами рассматриваются как политические события внутри отдельных стран, что сильно упрощает и не позволяет увидеть картину в целом.

Собственно, именно невключение сетевых держав в рамки традиционной геостратегии стало одним из важнейших ограничителей ее развития и сделало ее всего лишь частным разделом геополитики.

В наши дни существуют несколько сетевых держав, что в полной мере претендуют на субъектность и оказывают влияние на мир:

• Фининтерн;
• Иудейский проект;
• Ватикан, стоящий за Континентальными элитами Европы.

Ни одна из этих структур не может быть описана в терминах держав суши, моря и побережья, они просто не локализуются на привычной нам политической карте. При том что влияние на мировые процессы Римско-католической церкви и Иудейского проекта оказывается на порядок больше влияния государств Ватикан и Израиль.

Сетевые структуры

Прежде чем изучать сетевые державы, необходимо рассмотреть меньшие по масштабам понятия – сетевые сообщества и структуры (см. Рис). С сетевыми сообществами мы в наш информационный век сталкиваемся на каждом шагу (группы в соцсетях по интересам, кланы в играх и т.д.). В то же время сетевые сообщества не являются продуктом современности, например, известно, что выпускники учебных заведений могли долгие десятилетия сохранять связи и поддерживать друг друга, особенно если продолжали периодически общаться и работать в одной среде.

Сетевые сообщества, структуры и державы

В рамках сетевых сообществ совместная деятельность незначительна, основное внимание уделяется совместному отдыху, развлечениям, обмену информацией и опытом, получению знаний. А вот сетевые структуры создаются уже для управления и координации совместной деятельности. Переход от сетевого сообщества к сетевой структуре с необходимостью предполагает следующее:

• формирование иерархии/внутренних статусов для членов;
• значимость принадлежности к структуре (сетевой идентичности) для большинства носителей превышает значимость всех иных социальных отношений (идентичности), построенных не на родоплеменных принципах;
• факт принадлежности к структуре предпочитают не афишировать и скрывать от чужаков;
• наличие механизма рекрутинга, вербовки, привлечения потенциальных носителей, облеченных ресурсами и/или потенциалом их получения.

Чем более выражены указанные признаки, тем более проявлен в итоге сетевой характер структуры. Можно, в частности, вспомнить, что позиция В.И. Ленина по членству в партии вела к формированию менее многочисленной, но более сильной и сплоченной сетевой структуры. Отсутствие жесткой иерархии и распределенный характер не являются обязательным признаком сети, много важнее взаимоотношения с окружающей средой, большая часть представителей которой о наличии сетевых структур не подозревает.

Под определение сетевой структуры попадает большое количество систем разной природы: секты и харизматические культы, разведывательные организации, тайные общества, мафиозные кланы и даже властные группы. Сетевые структуры являются скрытым, чуждым элементом для среды (общества), в которой они существуют. Деятельность сетевых структур бывает:

• прогрессорской – идеализм, практически не встречающийся в реальности, в рамках которого сетевая структура старается развить среду, не получая при этом выгоды ни в настоящем, ни в будущем;
• симбиотической – одновременное сохранение/развитие среды с перенаправлением части ресурсов на свои цели;
• паразитной – уничтожение и/или ослабление среды с направлением ее ресурсов на реализацию своих собственных целей, отрицающих интересы среды.

Несмотря на внешнее подобие отдельных черт, верхние иерархические слои общества (элиты) не являются сетевыми структурами, так как они встроены в общество, опосредуются родоплеменными принципами и порождены присущим человеку стремлением к социальному доминированию. В то же время достижение главенствующих позиций в обществе как раз и является основной целью для представителей сетевых структур, так как получение элитного статуса резко увеличивает объем контролируемых ресурсов, которые можно направить на интересы своей структуры.

Нет ничего удивительного, что в условиях глобализации и повышения общей связанности мира значимая часть элит разбавлена посланцами разной природы сетевых структур, начиная от представителей властных групп и заканчивая агентами влияния внешних сил.

И, да, в терминах этажей власти, взаимодействие внутри сетевых структур происходит на четвертом этаже, где основной ресурс – доверие.

Таким образом, необходимо четко разделять сетевые сообщества, с которыми мы постоянно сталкиваемся в рамках повседневной перенасыщенной информацией жизни, и более высокие по иерархии сетевые структуры, характеризующиеся появлением статусов, высокой значимостью принадлежности к ним, сокрытием членства и механизмом привлечения новых потенциальных членов.

Практически все сетевые структуры характеризуются симбиотическим или паразитическим характером взаимодействия с окружающей средой. И если первые осуществляют политику по сохранению, то вторые стремятся лишь хищнически получать ресурсы. Фактически, жизнь сетевых структур – это вечная борьба за решение собственных утилитарных задач за счет ресурсов окружающей среды и при настойчивом старании скрыть эту деятельность от посторонних.

Сетевые державы

Сетевых структур множество, в том числе разрозненных однотипных (таковы, например, мафиозные кланы и банды), но лишь очень малое их число в итоге усиливается до уровня сетевой державы. Выделим дополнительные критерии/признаки, позволяющие говорить о формировании именно державы, а не сетевой структуры:

• наличие общей цели, смыслов существования, основы для формирования субъектности (способности генерировать и направлять сигналы, приказы, указания по сети);
• доведение ресурсов, фактически контролируемых структурой, до масштабов, сопоставимых или превышающих их средний уровень у существующих держав других типов (суши, моря, империи);
• существование механизмов преемственности и устойчивости во времени, рассчитанных минимум на несколько поколений;
• наличие верховной судебной власти (общепризнанные авторитеты, старейшины, гаоны и т.д.), чьи решения по внутренним спорам признаются большинством.

Самый простой способ выполнения первых трех критериев: в основе сетевой идентичности должны лежать глобальные или региональные психоисторические смыслы/ традиции. К таким сетевым державам можно отнести Коминтерн (коммунистический леволиберальный глобальный проект), Фининтерн (праволиберальный финансовый капиталистический проект), Ватикан.

Построенным без психоисторических смыслов сетевым структурам очень сложно переродиться в сетевую державу из-за низкой внутренней связанности. Экономические и/или военные интересы в условиях изменчивого мира недостаточно стабильны и устойчивы, хотя в истории примеры подобных перерождений присутствуют. Наиболее известный из них – «венецианцы»: ведь именно наследники морской державы Венецианской торговой республики, тамплиеров и ломбардского капитала создали Ост-Индскую компанию, со временем превратившую Британию в морскую державу. Хотя период нахождения «венецианцев» в состоянии сетевой державы по историческим меркам был очень недолог.

Еще одним исключением является вариант, когда в основе сетевой идентификации лежит закрытая для расширения и вербовки неофитов национальная идентичность. Практически всегда потолок такого построения – диаспоры (совокупность сетевых структур), и не более.

Иудейский проект есть исключение, механизм рекрутинга в нем реализован путем возможности стать своим как через брак с еврейкой (дети считаются галахическими евреями), так и через обряд гиюр, хотя в целом прозелитизм не приветствуется. Помимо этого, в наличии имеется отдельная более широкая система региональных психоисторических смыслов – Авраамический мир, ведь многие направления протестантизма по сути представляют собой иудо-христианство.

И, да, не нужно записывать всех евреев в адептов Иудейского проекта, как, впрочем, и предполагать обратное.

Важным критерием перехода в статус державы является формирование верховной власти, для сетевых держав речь идет о судебной власти, имеющей достаточный авторитет при разрешении внутренних конфликтов. К примеру, в криминальном мире существует громадное количество мафиозных кланов и банд. Если на какой-то территории объем теневой экономики становится сопоставимым с официальным и формируется консенсус по части «правил игры», определяющий «смотрящих» и уменьшающий кровавые разборки, то можно ожидать появления криминальной сетевой державы, как это было в Италии, на просторах Латинской Америке и др.

Век сетевых держав недолог, как только они теряют покров скрытности и становятся заметными, так тут же резко растет риск их уничтожения. Державы суши готовы выкорчевывать чужеродные и немногочисленные элементы внутри себя на корню. Решительные действия французского короля Филиппа IV в отношении Ордена Тамплиеров – совершенно типичный пример.

Мировой кризис и резкое падение уровня и качества жизни в ближайшие годы дадут новый импульс различным психоисторическим системам. Чем тяжелее жить, тем проще приманивать людей наличием ложных ответов. В качестве потенциальных основ для формирования сетевых держав могут выступить:

• представители религиозных сект, орденов, течений;
• сильные диаспоры, оказавшиеся без государства (например, армяне, ливанцы и др.), но сохранившие большие ресурсы;
• группы либералов, вышедшие из-под власти/ содержания ослабевшего Фининтерна – экологисты, леваки, IT-шники и др.;
• новые идеологические течения, с высокой долей сплоченности (каковыми были коммунисты);
• мета-государства, подобные описанным в качестве будущего Латинской Америки.

Таким образом, примем во внимание, что если в основе сетевой структуры лежит региональная или глобальная проектность, то наращивание контролируемых ресурсов и формирование единой системы авторитетов/ судей ведет к преобразованию ее в сетевую державу. Именно этим путем шли Ватикан, Коминтерн и Фининтерн. Другие виды сетевых держав в большей степени являлись результатом действия исключений.

Падение роли и значимости Фининтерна приведет к появлению в мире новых либеральных сетевых держав. Так, в ближайшее время нас ждет весьма увлекательное зрелище, когда в США начнется усиливаться и обостряться разделение сторонников праволиберального (Байден, Клинтон) и леволиберального (Сандерс) взгляда на мир.

И, да, ни одному современному народу, кроме евреев, не удалось создать сетевую державу.

Резюме

Одним из важнейших ограничений традиционной геостратегии является чисто геополитическое, т.е. взгляд на мир, привязанный к существующим границам и государственным институтам. Такой важный элемент, как сетевые державы, оставался за пределами полноценного анализа, так как рассматривался исключительно в терминах внутриполитической борьбы или в качестве причины противостояния между отдельными государствами.

Такие структуры, как Коминтерн, Фининтерн, масонство и др., изучаются в отрыве от реального масштаба их влияния на процессы и события. Данный подход затрагивает и исторические оценки, сдвигая фокус внимания и не позволяя видеть целое.

Необходимо понимать разницу между сетевыми сообществами, заполнившими нашу жизнь, сетевыми структурами, создаваемыми для координации совместной деятельности, и, наконец, сетевыми державами, экспроприирующими и концентрирующими громадные ресурсы для радикального изменения мира или его части.

Мир меняется, с одной стороны, в нем все больше сетевых сообществ, структур и смыслов, что в потенциале могут вырасти до сетевых держав, с другой, становится все меньше потенциальных последователей с горящими сердцами. Там, где раньше было полно идеалистов, готовых на смерть, теперь бушуют лишь массовые эмоции и настроения, с легкостью изменяющиеся под самым незначительным давлением.

Наличие в основе идентификации смыслов/традиций (идеологии, религии) позволяет сетевой державе намного быстрее и эффективней проникать в чужие структуры и брать под контроль их ресурсы.

И, да, может показаться, что мир будущего – это мир сетевых держав. Однако подобный взгляд иллюзорен: влияние и роль сетевых сообществ и структур, действительно, будет возрастать, но переход от них к сетевым державам все-таки всегда будет представлять намного более сложный и не во всем предсказуемый путь.

фото: Aminoapps.com