Очерк о торгово-экономических войнах/войнах Афины  18

Аналитика и прогнозы

25.08.2022 13:00

Андрей Школьников

14913  9.2 (15)  

Очерк о торгово-экономических войнах/войнах Афины

Разбор и понимание принципов торгово-экономических войн имеет высокую актуальность в свете продолжающегося и усиливающегося противостояния между Западом и Россией, где этот вид конфронтации играет ключевую роль. После начала событий на Украине в феврале 2022 года практически все экономические и политические ограничения/санкции, которые Запад мог ввести против России относительно безболезненно для себя, были приняты одномоментно, что стало вопиющим примером нарушения принципов и правил войн Афины

Основные санкции и ограничения со стороны западных стран в отношении России после начала операции на Украине в феврале 2022 года были запущены в течение 3-4 недель в спешке. Тем  самым организаторы кампании на несколько месяцев лишили себя свободы маневра и стратегической инициативы (больше вводить нечего), отдав эту самую свободу маневра России и позволив ей поэтому сохранять резервы.

Казалось бы, никто не мешал Западу вводить ограничения на ЗВР в несколько шагов, формируя собственную повестку и управляя ответными действиями России. Несколько недель/месяцев Москва бы напряженно обходила разные ограничения, строила схемы, быть может, смогла бы с трудом вывести из-под санкций/спасти 10-15% ресурсов, потратив на это много времени и сил, показав все свои возможности, – затем пришла бы новая волна ограничений. Никто не заставлял сразу бить по олигархам, не дав им даже шанса сколотить заговор, предать и т.д. Представьте только, Россия несколько месяцев тратит силы и время на выстраивание новой системы логистики через «нейтральные» Японию, Германию, Прибалтику и т.д., а потом этот канал захлопывается – начинай все с начала, но резервы утеряны безвозвратно!

Чтобы сделанные Западом ошибки были более очевидны, наглядны и выпуклы, рассмотрим принципы и особенности торгово-экономических войн/войн Афины.

Цели и объекты

При рассмотрении вооруженных и торгово-экономических войн – войны Ареса и войны Афины – может сложиться неверное представление, что первые ведутся исключительно за территории, а вторые – за экономическое влияние. На самом же деле в обоих видах противостояния цели борьбы действительно включают контроль над экономикой, вот только предметная область и подходы оказываются разными.

В логике войны Ареса речь идет об установлении надзора над текущей деятельностью, планированием и развитием (определением норм и правил, прозрачностью, влиянием / принятием решений и т.д.) абсолютно всех экономических процессов внутри конкретной территории, происходящее за ее пределами скрыто туманом. Стратегическая цель войн Ареса – локализация всех экономических процессов внутри «своей» территории / области влияния: захват ресурсов, производств, населения, научных открытий, регионов будущего роста и т.д.

Для войн Афины ситуация обратная, интерес представляют прежде всего экономические потоки между территориями / областями деятельности. Конфликты идут за контроль, планирование и развитие экспортно-импортных потоков, а все, что происходит на неподконтрольных территориях, представляется в виде малоинтересных «черных ящиков». Субъект, живущий в парадигме войны Афины, стремится получить возможность «переключать» потоки между разными территориями / «черными ящиками», т.е. использовать обретенное преимущество как инструмент внешнего стратегического управления.

Стратегическая цель войны Афины – сделать все потоки экстерриториальными, фрагментировать, добиться легкой взаимозаменяемости территорий, низводя их до не имеющих других владельцев производственных площадок / месторождений ресурсов. Если условия перестают выполняться – с территорией перестают работать, она «загибается», и её владельцы соглашаются на «справедливую цену» и «компенсации за простой». Построение объявленных при Бараке Обаме транстихоокеанского и трансатлантического торговых партнерств было задумано именно в этой парадигме.

Еще раз: торгово-экономические войны ведутся не за контроль над ресурсами и чужими экономиками, а за потоки и маршруты – ресурсов, товаров, людей, финансов, а в последние десятилетия еще и информации, в явном виде. Примем во внимание, что для территорий сухопутных держав характерна насыщенная, высокая внутренняя инфраструктурная и транспортная связанность, чаще всего избыточная. Для держав же моря полем развития становятся разреженные, слабо или лишь частично контролируемые территории, связанность которых очень неравномерна (моря, степи, пустыни).

Неравномерность и отсутствие плотного контроля пространств почти неизбежно приводит к обустройству кратчайших, оптимальных маршрутов, при том что использование альтернативных может требовать в разы большего времени, вложений и/или затрат критических ресурсов. Все это создает основу для конкуренции и войн Афины, ведущихся за получение, защиту и сохранение уникального статуса собственных маршрутов, а также уничтожение аналогичных транспортных и инфраструктурных каналов конкурентов:

  • физический, экономический и/или правовой захват, блокировка, уничтожение узких мест (проливы, каналы, перевалы, мосты, оазисы и др.);
  • создание, открытие новых каналов (эпоха великих географических открытий);
  • повышение стоимости (прямые расходы, обслуживание, инвестирование / развитие и др.) и рисков (дополнительная охрана) функционирования каналов;
  • обесценивание ресурсов, для которых задействованы потоки (новые месторождения, рынки сбыта и др.);
  • уничтожение монополии на узкие места потоков (обходные маршруты, развитие технологий и др.);
  • создание нового критического ресурса для противника, изменяющего структуру его экономики (блокировка энергоресурсов, материалов, техники и др.);
  • нарушение устойчивости, подрыв долгосрочных перспектив (разрушение системы управления, развития, изменение норм и правил и др.).

Ценность контроля канала / маршрута определяется не перекачиваемыми по нему объемами и их общей стоимостью, а стабильно формируемой добавленной стоимостью, которую можно присваивать за «прокачку». Владельцу канала не нужен большой объем, он, исходя из монопольного положения, возможности навязывать свои услуги, менять условия и правила, собирает свою фиксированную, высокую плату за сам факт пользования.

Для примера, мировой рынок наркотиков оценивается в $700 млрд., что в 2-5 раз, в зависимости от биржевых цен, меньше мирового рынка нефти / продовольствия, но сетевые державы, спецслужбы, элиты, кланы, картели и т.д. готовы работать и борются за наркотрафик сильнее, чем за нефть или продовольствие, так как «прибыль» того, кто контролирует трафик наркотиков, в разы, а то и на порядок выше – при этом ею не надо в виде налогов делиться с государствами.

И, да, для контроля маршрутов на море нужны авианосные флоты, способные быстро гарантировать «свободное судоходство и торговлю» для «своих», подавляя попытки региональных стран и лимитрофов перекрывать каналы и/или мешать вывозу ресурсов…

Таким образом, торгово-экономические войны ведутся в первую очередь за логистику, экстерриториальные каналы и маршруты (ресурсы, товары, финансы, людей, информацию), когда стремятся осуществлять над всем перечисленным и, как правило, чужим собственную власть. Победа в войне Афины позволяет взять под монопольный контроль основные общемировые производственные цепочки и сконцентрировать всю большую часть прибыли со всей экономики у себя.

Стратегия, темп и инициатива

Логика, характер и стратегия торгово-экономических войн / войн Афины имеют значимые отличия от вооруженных противостояний / войны Ареса. Нынешняя конфронтация России и Запада ведется в первую очередь в логике торгово-экономической войны. Разберем на примере ряд важных понятий, характеризующих подобные коллизии: темп, стратегическую инициативу, страх (резкого повышения ставок), альтернативу страху, запрет на односторонние уступки.

В рамках войны Афины противоположная сторона постоянно ставится перед выбором между плохим и очень плохим (например, началом вооруженного противостояния), т.е. владеющий стратегической инициативой постоянно должен обозначать наличие варианта резкого повышения ставок и свою готовность это сделать. Так, все 7 лет газовой войны с Россией (2014-2021 гг.) ЕС постоянно исподволь пугал, говорил про возможность отказаться от поставок, переориентироваться и т.д., навязывая России мысль – единственная правильная политика это сохранение реноме надежного поставщика, всё остальное вторично. По той же логике Президент России в феврале 2022 года, перед началом противостояния на Украине, лично принял участие в ракетных учениях, продемонстрировав тем самым готовность применить ядерные войска в качестве очень плохого выбора для Запада и реально напугав его.

Как только перестает работать «последний аргумент» (страх резкого повышения ставок) и/или возникают сомнения в готовности к нему прибегнуть, происходит утрата стратегической инициативы. В торгово-экономических войнах в отношении противника нельзя показывать даже минимального страха, отступать под давлением – это четкая демонстрация точки уязвимости, на которую противник будет давить и давить дальше.

Торгово-экономические войны / войны Афины

Рис. Торгово-экономические войны / войны Афины

Обратная ошибка – совсем не давать противнику выбора / альтернативы страху, сразу ставить его перед «очень плохим» вариантом. Шантаж, ультиматумы и жесткие угрозы присущи войне Ареса, а не Афины. Противника нужно терпеливо, долго и системно загонять в тупик, чтобы там, наконец, получить с него компенсацию за все траты и труды, т.е. ограбить и обобрать. Совершать жесткие действия раньше времени, пока у оппонента еще есть ресурсы и силы к сопротивлению, – ошибка, которая может стоить дорого.

Торгово-экономическая война осуществляется по принципам загонной охоты. Оттого очень важно держать темп – завладеть инициативой и стать охотником. Перехват требует расширения, привлечения новых ресурсов и/или серьезной ошибки противника – словом, бОльших усилий, чем захват стратегической инициативы в начале. После каждого удара нужно давать противнику паузу для растраты ресурсов, выстраивания обходных каналов, заплат, подпорок – чтобы уничтожить все ухищрения следующим ударом.

Начало проигрыша в торгово-экономических войнах часто связано с демонстрацией страха и отступлением без получения взамен сопоставимого поведения противника. Если нет сближения позиций и реального движения навстречу друг другу, то уступки неприемлемы. Поддержание темпа означает невозможность пропускать ходы, нужно обязательно отвечать, даже в отсутствие сильных / соизмеримых вариантов ответ должен быть, крайне важно держать темп. Владеющий стратегической инициативой обязан очень тонко ловить момент для следующего удара: он избран идеально в том случае, когда максимальные средства и ресурсы для нивелирования предыдущего ущерба оппонентом использованы, а силы для ответных действий и перехвата инициативы еще не накоплены.

Последние три десятка лет в рамках торгово-экономических войн Россия играла вторым номером, постоянно отдавая стратегическую инициативу и даже не помышляя о победе, собственно, проигрыш в газовом противостоянии 2014-2021 гг. определяется именно этим. Имея изначально более сильные позиции, руководство России боялось сделать резкий шаг, действовало рефлекторно, безынициативно, страшась бить сильно: «как бы чего не вышло». Введя против России в феврале – марте 2022 года полный пакет санкций сразу же за первый месяц, Запад дальше был вынужден отвечать, лишь распаковывая уже имеющееся – высылка дипломатов, расширение персональных списков, ограничения второстепенных отраслей и т.д. В то время как Россия получила свободу  бить в любой точке, разрывая ритм и меняя условия и принципы.

И, да, если сроки блицкрига для вооруженной войны составляют 42 и 100 дней, то для торгово-экономических – уже 9 месяцев и 2-2,5 года, одно это уже показывает совершенно другой подход к войнам Афины по сравнению с войнами Ареса.


Таким образом, для торгово-экономических войн характерны логика и принципы загонной охоты, когда нужно измотать противника, заставить его растратить ресурсы, каждый раз ставя его перед выбором между плохим и очень плохим и делая итоговую схватку бессмысленной. Сроки, темпы, инициатива, ресурсы и многое другое формирует сложный и серьезно отличающийся от вооруженной войны, требующий другого подхода характер противостояния.

Уровни торгово-экономических войн

Для торгово-экономических, как и для вооруженных войн, характерно разделение на три уровня: тактический, оперативный и стратегический.

Тактический уровень – когда торговые войны ведутся изолированно, в рамках отдельных отраслей, по существующей, всеми признаваемой системе правил. В рамках таких противостояний есть процедуры арбитража и исполнения его решений. Цель противостояния – получение текущих материальных выгод (присуждение торговых пошлин, компенсаций) и смещение баланса в соглашениях без их принципиального изменения.

Проигравшая сторона получает в отдельных отраслях кризисные явления, носящие временный характер и способные быть отыгранными на следующем такте борьбы. Данный тип противостояния имеет регулярный и естественный характер. Примерами служат всевозможные конфликты в рамках ВТО, «банановые войны» США и ЕС, налоговые войны США и ЕС в 2000-2002 гг., газовые разборки России против ЕС и Украины до 2022 года и др.

Далее идет оперативный уровень экономических войн – противостояние выходит на уровень экономик стран / блоков, в конфликт вовлечен практически весь спектр отраслей взаимной торговли. Цель противостояния – переписать правила взаимоотношений, изменить базовые принципы, максимально ослабить, хотя и не уничтожить противника. Для данного уровня характерны санкции, нарушающие принципы и правила, отказ от / отсутствие единого и признаваемого арбитража. В период 2014-2021 гг. Запад вел против России войну этого типа.

Результатом экономических войн оперативного уровня является наложение контрибуции и несимметричных, дискриминационных принципов на всю экономику в целом, создание новой системы законов и арбитража, ограничивающих развитие институтов, механизмов долгосрочной эксплуатации. Экономика проигравшей стороны сталкивается с катастрофой, разрушением базовых принципов и целых отраслей, при этом в долгосрочной перспективе возможности для реванша, возрождения экономики сохраняются. В качестве примера можно рассматривать принципы колонизации Индии Британией, интеграцию стран в ВТО, навязывание принципов «Вашингтонского консенсуса» и т.д.

Стратегический уровень экономической войны включает в себя полную блокаду, игнорирование как внешних, так и внутренних законов, прямой грабеж, давление не только в рамках двусторонних отношений, но и по всем направлениям. Цель – уничтожить противника через разрушение его экономики, разрушить базовые принципы, не дать шанса на возрождение и реванш. Проигравший в рамках такого противостояния подвергается ограблению и уничтожению в отношении не только экономики, но и самой государственности. Примером могут служить опиумные войны, континентальная блокада Наполеоном Британии, экономическая составляющая холодной войны, как её понимают в США и ЕС и др.

И, да, в 2022 году противостояние России с Западом перешло на третий уровень – стратегической экономической войны. Допущенная при этом Западом стратегическая ошибка в виде введения всех санкций сразу – просто подарок нам.

Таким образом, мы убедились, что тактический, оперативный и стратегический уровни торгово-экономических войн при жесткой пронизанности общими, сквозными принципами имеют, тем не менее, много частных особенностей: участники, интенсивность, цели противостояния и др.

Корпоративный уровень

При рассмотрении общественной сферы как фрактала, будучи приложены к разным уровням,  становятся более понятными многие принципы, законы, явления и феномены. Конфликты и войны можно рассматривать как в формате противостояния народов и стран, так и спускаясь до малых групп и межличностных конфликтов. На каждом уровне увидим как сходные принципы, так и значимые различия.

Если вооруженные конфликты / войны разобраны и проработаны в науке и практике очень внимательно и детально, то относительно торгово-экономических войн подобное сказать едва ли получится. В рамках управленческих дисциплин индустриального периода торгово-экономические конфликты чаще всего сводились к вопросам нарушения процессов производства, обеспечению, логистике, снабжению.

В рамках постиндустриального общества (5-й технологический уклад) принципы торгово-экономических войн оказались востребованы и максимально адекватны для транснациональных корпораций, не имеющих собственных производств, размещающих заказы по всему миру и продающих воздух / услуги. Если в предыдущий период ключевыми руководителями безусловно были производственники (главный инженер, главный конструктор и т.д.), то затем приоритеты изменились. Доминировать стали связанные с продажами, маркетингом, управлением финансами и т.д. руководители, при том что генеральный директор / президент компании чаще всего вообще не представляет, как производится продаваемая продукция.

Казалось бы, менеджмент должен стать основой, продолжением, локализацией и расширением торгово-экономических войн, соответствующие руководства должны быть в любом толковом учебнике, ан нет. Связь современного стратегического менеджмента как управленческой дисциплины с принципами торгово-экономических войн на деле очень слаба. Порой складывается впечатление, что, исходя из гуманитарного и субъективного характера рассматриваемой предметной области, авторы книг по менеджменту хватаются за понятие «война» и начинают искать аналогии в традиционном вооруженном противостоянии / войне Ареса.

Чаще всего, вместо акцента на необходимость форматирования правил и плавного изменения среды, характерных для успешных торгово-экономических войн, идёт обучение навыкам и приемам развязывания жестких конфликтов и противостояний, борьбы со средой / рынком, захвата территорий / предприятий, концентрации и контроля абсолютно всех потоков и т.д. Разработка конкурентных стратегий сводится в основном к поиску аналогий с традиционными войнами (см., например, книги Джека Траута).

И, да, не удивительно, что многие специалисты и эксперты по геополитике, выросшие из современного корпоративного сектора, пытаются рассматривать торгово-экономические войны как продолжение логики стратегического менеджмента.

Таким образом, можно предположить, что сами руководители транснациональных корпораций самого высокого уровня живут на принципах торгово-экономических войн / войн Афины, а написанные для широкого круга книги, учебные курсы MBA и т.д. продолжают «учить» совершенно иному, отчего, к примеру, даже такое нетривиальное явление, как газовая война между ЕС и Россией в 2014-2021 гг., остается просто незамеченной…

Резюме

Торгово-экономические войны схожи с затяжной, изматывающей загонной охотой, где хищник и охотник могут в любой момент поменяться местами, что сильно отличает их от привычных вооруженных войн / войн Ареса. Отход от собственной стратегии ведет к нарушению темпа и утрате стратегической инициативы, следствием чего становится: рокировка охотника и добычи, мир / перемирие с возможным уходом на уровень психоисторических / ментальных войн или ускорение процессов, разрубание проблемных узлов путем запуска вооруженной войны. При отсутствии ошибок торгово-экономическая война всегда ведется без перехода к вооруженным противостояниям.

Морские державы и империи специализируются на торгово-экономических войнах традиционно. С 18 и по начало 20-го века англосаксы практически всегда выигрывали войны Афины, перекрывая этим не всегда удачные результаты вооруженных войн. Тем удивительнее, что в начале 2022 года в противостоянии с Россией Запад, имея серьезное превосходство, умудрился еще в дебюте верной партии утратить стратегическую инициативу и наломать дров. Вместо красивого блицкрига в 9 или 27 месяцев, противостояние вышло на продолжительность в 7 или 14 лет.

Если бы мир был стабилен и деградация влияния и власти США / Запада не нарастала стремительно, результат противостояния России и Запада был бы вполне предсказуем, но из-за деструктивных процессов и допущенных Западом стратегическим ошибок наши шансы остаются достаточно высокими, особенно если учесть отсутствие даже намека на понимание ситуации на Западе.

И, да, утрата англосаксонскими элитами / странами навыков ведения торгово-экономических войн – это не просто забавный эпизод, а по-видимому, постепенно становящаяся диагнозом геостратегическая деградация.

фото:commons.wikimedia.org


Заметили ошибку в тексте? Сообщите об этом нам.
Выделите предложение целиком и нажмите CTRL+ENTER.


Оцените статью

––>

Спасибо за обращение

Укажите причину